БЕЛАРУСЬ

«Раньше мои работы были сублимацией тревог и переживаний. Всё, что я делаю, это личное». Разговор Chrysalis Mag с белорусской художницей Vasilisa Palianina о вдохновении, выставках и ее новой книге. 

ПОДЕЛИТЬСЯ:

О том, как все начиналось 

– Я училась в  Государственном институте управления и социальных технологий БГУ ( ГИУСТе) на дизайне. Мне всегда нравилось рисовать. Но вначале я очень хотела поступать в Академию искусств, а сейчас рада, что не стала пробовать, потому что это законсервированный лес.

«Мне скучно ничего не делать». О вдохновении и людях

– У меня нет конкретного отношения к вдохновению. Раньше мои работы были сублимацией тревог и переживаний. Все что я делаю — это личное. Когда у меня наступил этап спокойствия, я заволновалась, как это отразится на моей работе. Но произошел плавный и логичный переход на другую ступень. Да и в целом, мне скучно, когда я ничего не делаю. Это такая «философия» без подтекстов. 

Есть ли такие люди, на которых смотришь и хочется сказать «вау»? Ну, конечно, есть. Очень важно, чтобы результат работы цеплял. Появляются новые «любимчики», но вместе с ними, остаются близкие художницы, которые на меня повлияли: Кики Смит, Марлен Дюма, Луиз Буржуа. Из современных молодых открыла для себя Амберу Веллман, Доминику Ковыня, Анету Гжешиковска, Дэвида Альтмейд. 

Если говорить о людях на белорусском пространстве, есть один художник, который сильно меня поменял. Я не стану называть его имя, но это мастер старой школы, который не признает никаких других сфер в искусстве, кроме своей. Я  занималась в его студии, и он четко мне вдолбил в голову, что его взгляд — это клево, а остальные — полное говно. Прошло время, окружение поменялось, и я поняла, что не хочу больше находится в таких условиях. Я человек, который сильно поддается влиянию. Эту особенность я раньше отрицала, думала, что это неправильно. А потом пришло понимание, что это часть меня. Я просто приняла это. Разобраться в этом мне помог мой психолог и еще мой муж. 

Все материалы взяты с официального сайта художника

Site
Instagram
Facebook

Перепечатка материала возможна только с разрешения редакции

Волнение и аудитория

– Присутствует ли волнение, когда открывается выставка? Это скорее не волнение, а любопытство. Пару лет назад я участвовала в постановке пьесы по произведению С. Алексиевич «Последние свидетели» (режиссер Павел Шостак). Вот на сцене было очень волнительно и страшно, а на выставках чувство другое. Но  на открытии все спокойней, потому что ты просто наблюдаешь за реакцией зрителей. Забавно, когда, человек не знает, что я художница, и спокойно говорит всё, что думает. Кому-то очень нравится, кто-то говорит: «Ой, фу, чернуха какая». Я не против любых реакции, просто негативные сложнее осмысливать. 

Выставки

– К сожалению, практически все мои выставки проходили на белорусском пространстве. Почему к сожалению? Потому что, как правило, это один и тот же опыт. И часто он связан с пониманием, как можно сделать лучше. Но я не жалуюсь, просто мотаю на ус. 

«Лариса»

Это очень личная выставка. Она проходила в НЦСИ. Это рассказ об отношениях между мной и моей бабушкой. Она умерла чуть больше года назад. По началу, она часто приходила ко мне во сне. И каждый сон был страшным. Я просыпалась от крика вся в поту. Но при этом, сны были чарующе красивыми. Я их потом записывала и начитывала на диктофон. Не понимаю, почему именно сейчас у нас с ней складываются такие отношения. Я любила ее и знала, что она любит меня. Сейчас она снится мне реже, но сны не перестали быть менее тревожными. 

“I’m fine thank you”

Этот раздел для меня неожиданный и расковырянный прыщик. Настал такой период и меня заинтересовали субкультуры. Раньше я много работала как иллюстраторка. Тогда всё было чётко и понятно: текст, запрос, изображение. А потом стало скучно и всплыли эти темы: скинхеды, зеки с их татуировками. Я ребенок 80-ых. Росла в относительно спокойных условиях. Было пару друзей, которые сидели в колонии, но они нормальные ребята. Мне никто не причинял вреда. Это просто была коммуникация в конкретной среде. Видимо, через много лет она выразилась в моих рисунках, с долей перегибов, конечно. Но важно понимать, что я не романтизирую образ зека, ведь в своем большинстве, это люди со страшными и изувеченными судьбами, я использую собирательных персонажей как гротескную форму стереотипов общества или их непринятия.

Цензура 

– С ней я сталкиваюсь, потому что много работаю с темой секса. Сексуальность — это с одной стороны, такой простой классический язык, который всегда будет понятен, но с другой стороны, ее можно воспринимать как калейдоскоп с множеством интерпретаций. Недавно был случай с цензурой. На моём сайте, на странице Sensuality Sexuality фоновой подложкой изображено фото эрегированного члена. Пришлось применить к нему фильтр с квадратиками, т.к. в белорусском формате это может считаться порнографией.

Книга

– Я была на стипендии GaudePolonia в Польше 6 месяцев. Вернулась 2 месяца назад, и это был прекрасный опыт. Есть все условия для работы: жилье, финансы, куратор, новая среда. У меня была офигенная кураторка, Моника Ханулак. Она преподает в Академии Высоких Искусств в Варшаве. Вначале мне было тяжело принять способ ее работы, потому что она вела себя как преподавательница. Но через какое-то время я посмотрела на это под другим углом, и стала набираться нового и важного для меня опыта. 

Если подробнее о проекте «Купалье», то это первая часть из четырех книг. Почему именно этот праздник? Я устала погружать себя в депрессивную среду. А Купалье — это праздник жизни, красного, секса и эротики, людей и животных. И это такая среда, которая не имеет границ. Правда эта книга  не конечный результат. То есть после того, как я ее напечатала, поняла, что она хороша, но надо всё переделывать! И, когда у тебя есть возможность подержать в руке черновой продукт, ты уже понимаешь, что и как нужно улучшить. Еще я поняла, что для многих книга — это обозначение границ. Когда ты видишь книгу, в определенной степени, ты погружаешься в привычную среду, где есть обложка, форзац, страницы. Это один формат. Но очень круто, когда в этом формате появляется другой — формат «активности». Появляется тактильные ощущения или запах. В своей книге я хочу усилить такие моменты. Ведь когда человек погружается в эту среду, он, с одной стороны, ограничен форматом книги, а с другой — книга эмоционально погружает в себя. Чем глубже будет это погружение, тем больше вероятности взять зрителя (читателя) в заложники. 

ПОДЕЛИТЬСЯ: