19 октября впервые за шесть лет проведения выставки-продажи «Осенний Салон» во Дворце Искусства среди выставленных работ был обнаружен плагиат. Случалось ли подобное раньше, мы не беремся судить, так как свидетельств об этом в общем доступе не нашли. Если в вашем архиве есть подобные новости — присылайте.

Слева — работы российского художника-каллиграфа POKRAS LAMPAS     /    Справа — работы беларусского художника Евгения Шумского, выставленные на продажу на «Осеннем салоне 2020»

ПОДЕЛИТЬСЯ:

«Осенний Салон» открылся 14 октября, и спустя пять дней работы экспозиции посетители обратили внимание на удивительную схожесть работ Евгения Шумского и популярного российского художника-каллиграфа POKRAS LAMPAS. Организаторы отреагировали быстро, рассмотрели творчество двух авторов и пришли к выводу, что несколько работ Евгения являются практически точными копиями произведений Покраса. Картины были сняты с выставки и удалены с сайта, где продаются работы участников Салона.

На этом, казалось бы, история с плагиатом завершилась, но как в наш журнал, так и организаторам выставки стали поступать сообщения, в которых еще нескольких авторов подозревают в частичном копировании и плагиате. Плагиат — это действительно серьезное обвинение. Скажем сразу — кроме случая с Евгением Шумским, примеров неприкрытого плагиата на Салоне мы больше не обнаружили, но эта история стала отличным поводом, чтобы обсудить наше искусство и на примерах объяснить разницу между плагиатом, оммажем, подражанием и так далее.

По мере подготовки статьи мы с командой пришли к выводу, что материал получается настолько объемным, а количество поднимаемых вопросов настолько велико, что читателям будет некомфортно в одном тексте переходить от темы к теме. Поэтому сегодня мы публикуем первую часть, где Александр Зименко от лица организаторов высказывается о сложившейся ситуации.

Александр Зименко — куратор «Осеннего Салона», кандидат искусствоведения

– Александр, спасибо, что пригласили нас поговорить. Неделю назад мы с вами обсуждали возможные вопросы со стороны зрителей и участников в отношении Салона. А тут история с плагиатом — год продолжает приносить сюрпризы. Задаем квинтэссенцию всех вопросов: что случилось и кто виноват в том, что на Салоне появилась точная копия работы другого художника?

– Я хочу начать с того, что в этой непростой ситуации я чувствую свою вину. Не считаю, что здесь можно говорить о коллективной ответственности, потому что в конце концов, как говорил железный нарком путей и сообщений Лазарь Моисеевич Каганович, «у каждой катастрофы есть имя, фамилия и должность». Вот эти имя, фамилия и должность принадлежат мне. Потому что итоговый просмотр работ я проморгал. Но, с другой стороны, наши проекты всегда были максимально открытыми к участникам, поэтому представить себе, что в 21 веке человек будет таким, не скрою, наглым образом плагиатить работу живущего художника, причем в русскоязычной среде, я просто не мог. У меня в голове это не укладывается, ведь художники в большинстве своем хотят, чтобы их запомнили как индивидуальность, но не как чьего-то ученика, друга или подражателя — а здесь человек потратил безусловно много времени и сил, чтобы выдать чужую работу за свою. Честно говоря, это те мысли, из-за которых мне последнее время плохо спится. Произошедшее — эталон того, как поступать нельзя. Зачем он это сделал — мне кажется, только он может сказать. Мне искренне жаль, и в первую очередь я приношу извинения Покрасу Лампас, зрителям, творческой общественности и остальным художникам, ведь в рамках Салона обсуждается этот скандал, а не их произведения. Я изначально против того, чтобы привлекать внимание скандалами. Изобразительное искусство настолько разнообразно, что никаких скандалов тут не нужно. Поэтому никаких конспирологических теорий о заранее запланированном черном пиаре и быть не может. Также я сомневаюсь, что этот поступок был задуман как перформанс, который доказывает вторичность современного искусства и отменяет важность подлинности. Это могло быть так, если бы сам автор раскрыл свой замысел, но это сделали зрители. Это мог быть постмодернизм, но это обычный плагиат. Работы сняты, не будут продаваться на наших площадках, и, конечно, дальнейшее взаимодействие с этим автором в рамках наших проектов невозможно. 

Да, мы получили эталон плагиата. Но о каждом из названных авторов мы должны говорить отдельно, чтобы разобраться насколько схожи или же созвучны их работы с произведениями зарубежных авторов.

Работа Евгения Шумского на «Осеннем салоне 2020»

Работы Тимошенко напоминают некоторым зрителям творчество Баския. Это сравнение обосновано, поскольку активные цвета и манера рисунка Артема действительно могут напоминать работы Жана-Мишеля. Но у Артема они сделаны в технике линогравюры, а она ограничена в выразительных средствах. Если мы взглянем на предыдущие работы этого автора, то все они созданы в едином стиле и технике, а в 2020 году он разнообразил цветовую палитру, поэтому случилась перекличка с известным художником. 

Артем Тимошенко — «Глава XI» (из серии «Террор»), «Ядовитый» (из серии «Террор») / линогравюры / 90 × 90 см / 2020

Что касается Марии Шумер, то её сравнение с Ронаном Буреллеком имеет основание, но причин считать, что это плагиат, нет. Скорее я вижу схожесть техники, поиск собственного стиля, и не будем забывать, что количество цветов ограничено, как и количество нот. Молодого автора, который ищет себя, не в чем упрекнуть. В идеале стоит всегда указывать, под влиянием кого было создано то или иное произведение. Упрекать в восхищении не стоит.

Мария Шумер — «Атлантида», «Африка» /  акварель, художественный картон / 91 × 61 см / 2020

Иллюстрацией этого становится работа «Кожа» Цемры (Дарьи Семчук). Эта работа явно относит нас к Эсеру Гюндузу, но Дарья не копирует его идею, а использует схожие приемы. В случае с «Кожей» — это идеальный пример оммажа на Салоне, так как все художники, из которых состоит авторская работа, указаны на холсте в качестве своеобразных татуировок. Что касается техники, то и она не нова. Дебаты и эксперименты с взаимодействием «сакрального» холста и рамы мы можем наблюдать на протяжении всего 20 века. 

Цемра — «Кожа» / холст, акрил / 93 х 73 см / 2020

Подводя итог, скажу так — первичен мотив, и если он в подлоге, то это наказуемо и порицаемо. Но там, где технологические процессы и законы физики накладывают некоторые ограничения, мы всегда будем сталкиваться со схожими авторскими решениями. Не стоит забывать, что осознанное изобразительное искусство существует с эпохи неолита, поэтому каждый начинающий художник сталкивается с ужасом осознания, сколько всего было сделано до него. Но также не стоит забывать, что кроме честного имени мало что имеет значение.

– Вы давно занимаетесь организацией «Осеннего Салона», многие художники участвуют в нем постоянно, демонстрируя творческое развитие или же наоборот. Вы можете назвать авторов с ярко выраженным авторским стилем?

– Если в рамках мирового искусства, то с трудом. Если говорим только о нашем — конечно. Попробуй выставить минималистичную работу и не получить сравнение с Владимиром Соколовским, или избежать сравнения с Алесей Скоробогатой, когда выставляете гиперреализм. Вспомните поп-арт и, не считая сюжетов, сразу появится в голове фамилия Александра Бельского. Сложно выделить некую беларусскую школу, если мы рассматриваем весь мир. Но это говорит о том, что наши художники уже находятся в глобальном пространстве искусства. Ведь мы так долго находились вне мирового контекста не по своей воле, и работа над последствиями железного занавеса — это продолжительный процесс. Не стоит путать Салон с Национальной премией. Есть случаи, когда художники участвовали и активно продавались, а на следующий год не проходили отбор жюри. Нет истины в последней инстанции, только талант и трудолюбие. Никто не скажет «Вот теперь ты точно художник». 

Владимир Соколовский — «Август 2020» / холст, акрил / 150 × 130 см / 2020

– Кто-нибудь удивил в этом году? Кроме Шумского, конечно.

– Удивили слухи о цензуре — якобы многие из политических работ не прошли. Это не так. Я сам говорил с каждым членом жюри, чтобы они выбирали те работы, которые считают хорошими произведениями искусства. Если работы политически мотивированные, а члены жюри настаивают на их участии в выставке — значит они будут в экспозиции. Если «компетентные» органы захотят их убрать, то мы согласимся, но цензурировать самостоятельно — нет. И меня приятно удивила и порадовала ирония в работах. 

– Уже прошло две недели выставки. Что вы можете сказать о продажах? Продолжаете ли вы встречать комментарии, что работы слишком «прилизаны», как это было в предыдущие годы? 

– Салон — это в первую очередь возможность выставиться, художник сам решает: заигрывать с публикой, чтобы увеличить шанс на продажу или показывать то, что хочет именно он. Я готов лично поблагодарить каждого покупателя — этот год создан, чтобы помогать, а для многих авторов продажи — это единственный источник доходов. К тому же в этом году часть средств от продаж будет перечислена благотворительному фонду «Шанс». А насчет комментариев — недовольные есть всегда и это нормально. Было бы полным провалом, если бы все всем понравилось.

Что касается истории с плагиатом, то она дала толчок новым планам — Александр Зименко рассказал, что в общении с Покрасом появилась идея сделать его выставку в Минске. Будем ждать новостей. 

В следующем материале мы поговорим с независимыми искусствоведами и узнаем их мнение о том, что же на Салоне скопировано, а что является авторским приемом.

Фотографии: Максим Шумилин, artcenter.by, галерея «Арт-Беларусь»

Перепечатка материала или фрагментов материала возможна только с письменного разрешения редакции.

Если вы заметили ошибку или хотите предложить дополнение к опубликованным материалам, просим сообщить нам.

ПОДЕЛИТЬСЯ:

Похожие материалы